Число «фейк-ньюс» о Войне, конечно, огромно. Это — нормально, история Франции тоже была бы скучна без «подвесков королевы». Просто, учитывая десятки миллионов жертв, «альтернативная история Войны» выглядит далеко не так безобидно и смешно. Все не разгребешь, но некоторые помянуть надо.
Один из самых очевидных фейков — «встреча Сталина и Гитлера» — 17 октября 1939-го во Львове. Странно, что эту «красивую горскую легенду» вполне серьезно повторяют «взрослые люди», из последних примеров — экс-президент Украины Л. Кравчук.
Более устойчивый миф — «письмо Гитлера Сталину» 14 мая 1941 г. Текст «письма» приводят многие историки, в том числе такой авторитетный, как покойный профессор А. Уткин, ряд иностранных ученых. И хотя ни в одном архиве следы письма не найдены, но автор хорошо известен и это, увы, никак не Гитлер.
В книге популярного в 1990-е годы публициста И. Бунича «Гроза» (1994) приводится — естественно без ссылок на источники — текст «письма». Ну, а дальше, уже без ссылок на Бунича письмо пошло «всем, всем, всем». Подобных примеров в «фолк-истории» много. Можно вспомнить «План Даллеса», который впервые стал известен украинскому писателю Ю. Дольд-Михайлику (1965), затем писателю Анатолию Иванову («Вечный зов» 1981), а далее «зов Даллеса» и правда оказался почти «вечным». Ну и самый знаменитый апокриф, которого не было в истории, но который зато сам повлиял на Историю — естественно, «Протоколы сионских мудрецов».
Учитывая десятки миллионов жертв, «альтернативная история Войны» выглядит далеко не так безобидно и смешно
Если «встреча» Гитлера и Сталина очевидный фейк «ради пикантности» (ну, зачем им было встречаться? Пожать руки и «закрыть гештальт»? Усами мериться?), то вот с «письмом» — дело иное.
Разные авторы используют это «письмо», чтобы по-своему осветить главную Тайну 22 июня. А именно: знал ли Сталин о готовящемся нападении? Если не верил в нападение — почему? Если верил — то готовил ли сам «превентивный удар»? Вот вокруг этих — и правда непростых — вопросов и ломают копья десятки лет.
Чтобы не возвращаться к «письму», скажу, что там «Бунич написал Сталину», что Германия не собирается нападать на СССР. И это «честное фюрерское» произвело такое впечатление на простака Сталина (ведь он-то в жизни никого не обманывал и не допускал, что такое возможно!), что он слепо поверил Гитлеру и верил до 4 часов утра 22 июня.
Кстати, Б. Акунин эту версию немного расцветил в своем «Шпионском романе» — но он-то не претендовал на «историческую правду»! В общем, полагаю, на этом с «письмом Бунича-Гитлера» можно закончить.
Теперь — к главной «загадке 22 июня».
Что же все-таки думал Сталин? Что готовил и готовил ли вообще?
Естественно, «оперативный план войны против Германии в наших вооруженных силах существовал» (маршал А. Василевский). Сейчас советские планы опубликованы (возможно не все?). Тут нет одного окончательного «канонического» документа, столь же детального и всеобъемлющего как «Барбаросса».
Известны пять вариантов плана, наиболее значимые — от 18 сентября 1940, 15 мая 1941 («Соображения Генштаба по стратегическому развертыванию» Г. Жукова). Среди историков идут споры о судьбе этих планов, особенно «Соображений». Сам Жуков утверждал, что Сталин их «гневно отверг», некоторые историки в этом сомневаются, утверждают, что последующее развертывание войск как раз шло в соответствии с этим планом.
Ключевой момент «соображений»: ввиду приближающегося нападения Германии «не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие войск».
Перед нами — вынужденный план превентивной обороны. Понятно, что никакой «симметрии» с «Барбароссой» тут нет. Жуков предлагает военные действия только потому, что — как он подробно излагает в начале «Соображений» — очевидно готовится немецкое нападение. Далее, сам «план Жукова» имеет в виду действия на территории бывшей Польши (немецкое «генерал-губернаторство»). Ни о каком «захвате Германии», с «конечным выходом на Рейн» (Урал в «Барбароссе») речи нет. Если б Жуков предложил «план захвата Берлина и движения до Рейна», то вероятно, Сталин бы просто отправил его в сумасшедший дом…
Сами по себе «планы» не воюют. Они мирно лежат в сейфе. Чтобы вынуть их и превратить в Действие, нужно Политическое Решение
Но сами по себе «планы» не воюют. Они мирно лежат в сейфе. Чтобы вынуть их и превратить в Действие, нужно Политическое Решение. Принял ли такое решение Сталин?
Вопрос — собственно, единственная «тайна 22 июня» — заключается в том, принял Сталин РЕШЕНИЕ о начале Войны — или нет?
Вопрос звучит эффектно, но требует принципиальных уточнений.
Что есть «окончательное решение»? Прямой приказ в войска о начале боевых действий, т.е. НЕОБРАТИМЫЙ приказ, переход Рубикона. Все, что делается до «часа Х» — в том числе военно-техническая подготовка (не говоря уж о разработке и утверждении любых планов) — можно переиграть и действительно, много раз переигрывалось (та же «Барбаросса» сначала предполагала нападение 15 мая).
Так как СССР на Германию не напал, то, соответственно, «окончательное решение» — не состоялось. Но возможен другой вопрос: исходя из того, что нам известно, можно ли считать, что Сталин хотя бы «окончательно решил» принять это решение?
Источник: Российская газета