Молодая супружеская пара возвращается в свой уютный загородный дом, а там грабители. И давай с ними сцену из «Заводного апельсина» разыгрывать, ту самую. Не совсем уж прямо как у Кубрика — совсем как у Кубрика всё же не успевают. Но почти. В результате у жены, которая на ранних месяцах была, случается выкидыш. И отношения у пары расклеиваются. Муж тогда приходит к колдунье: а ну-ка, наколдуй мне. Колдунья говорит: не вопрос. На тебе грибочек волшебный, супруге скормишь, и она всё забудет. А взамен присмотри за квартиркой моей, мне отъехать надо по делам, а у меня вон растения тут разные, грибы эти, опять же, надо влажность поддерживать. Ну и потом рассчитаемся, заплатишь, сколько посчитаешь нужным по результату.
Муж немного колеблется, но соглашается. Грибочек прячет в тортик, жена тортик с грибочком съедает, и, действительно, всё у них налаживается. Переезжают они в колдуньину квартиру, обустраиваются там. Но вскоре начинает происходить чертовщина. Не то видения, не то привидения, девочка маленькая, лошадь какая-то ходит. Жена потихоньку съезжает с катушек пуще прежнего. Короче, по всем признакам архетипичный фольклорный сюжет о том, что сделка с потусторонним никогда не бывает взаимовыгодной, поскольку никаким законодательством не регулируется, и исполнитель всегда находит способ заказчика объегорить.
С этим архетипичным сюжетом фильм «Побочный эффект» — вы не смотрите на скучнейшее название — обращается крайне атипично. Колдунья, во-первых, означенная, вообще на обычную колдунью, как мы привыкли себе представлять, не похожа. Стройная высокая брюнетка с внешностью актрисы Александры Ревенко, вся такая деловая и современная, проживает в самом центре Москвы, в Доме на набережной. Солидная, респектабельная, не рядовое воплощение зла, а комплексный персонаж с непростой судьбой.
Превратить одно из самых узнаваемых зданий столицы в логово тёмных сил, кстати, — решение не с потолка взятое, а подкреплённое реальной историей «кремлёвского крематория» и связанными с ним легендами. Которые — и история, и легенды — в сюжет фильма аккуратно вписаны. Ну, может, не идеально аккуратно, но довольно остроумно.
В фильм вообще много чего вписано. Фольклорно-языческого, православного, советского, психоделического. Что-то прижилось лучше, что-то хуже. Православная эстетика, например, прижилась хуже. Главный герой занимается проектированием храмов, в кадре много икон, есть сцены на фоне церквей, есть внутри, и это всё, пожалуй, даже не лишено смысла в контексте прослеживаемой рефлексии насчёт вечной русской хтони, религии и красного террора, но прослеживается она лишь едва, и из-за недостаточно чёткой оформленности многие элементы, через которые рефлексия подаётся, выглядят чужеродно и несколько навязчиво.
Зато в плане хтоничности и психоделичности, более жанру мистического хоррора близких понятий, всё в полном порядке. Понятия эти ничто не объединяет так, как царство грибов, а грибы, в свою очередь, нигде не пользуются таким почётом, как в России. Что в совокупности легитимизирует одновременную эксплуатацию и сопряжённой с грибами коннотации, и русских фольклорных мотивов, в синергии с этой коннотацией дарующих массу прекрасного. В частности, оперирующую магией грибов ведьму и разные галлюциногенные кошмары, великолепно исполненные. Среди которых болезненный симбиоз грибов с человеком и превращение Анатолия Журавлёва в коня — самые хитовые номера.
Прочие мотивы — включая эхо советского прошлого, тяжёлые психотравмы, туманно обозначенную конспирологию — сюда иногда гладко вплетаются, а иногда не очень гладко приплетаются, но, так или иначе, не отваливаются. Что с учётом того, как хитро и сложно составлена композиция, вообще-то удивительно. Ещё удивительнее — что человек, который «Побочный эффект» написал и снял, Алексей Казаков, прежде был просто сценаристом и писал сценарии страшно сказать, для каких мерзостей: для дилогии «Горько!», для «Самого лучшего дня» и для дилогии «СуперБобровы». Там он, правда, везде значился не единственным автором, и, наверное, в этом всё дело. Тут же — развернулся во всю ширь собственной фантазии и сделал ни много ни мало первый русский постхоррор. А с учётом, что и просто нормальных хорроров у нас не так много, а какие есть, в той или иной степени лишены национальной идентичности, это ничего себе.
4
Источник: Российская газета