Anton Novoderezhkin/TASS
В январе прошлого года в Кемерово убили девушку Веру Пехтелеву, По версии следствия, 23-летний Владислав Канюс несколько часов избивал ее из-за того, что она не хотела быть с ним вместе. Соседи несколько раз пытались вызвать полицейских, но те игнорировали сигналы, а когда соседи сами выломали дверь, девушка уже была мертва.
Заведены два уголовных дела: на Канюса — за убийство, и на двух полицейских — за халатность. Всех их судят по слишком мягким статьям, уверены родные убитой.
50 повреждений
Оксана, мать Веры Пехтелевой, говорит, что дочь хоронили в закрытом по горло платье, а в похоронном бюро четыре часа пытались гримом восстановить лицо: «Практически выколот глаз, снесен череп, это не ее лицо».
По словам свидетелей, Канюс несколько часов избивал бывшую девушку. Хотя в предъявленном обвинении сказано, что он бил ее только ладонями по лицу, а потом задушил проводом от утюга.
Цитаты из обвинительного заключения есть в ходатайстве потерпевших, которое имеется в распоряжении Русской службы Би-би-си.
В материалах дела, с которыми ознакомилась редакция, содержится экспертиза. Согласно документу, на теле нашли более 50 различных телесных повреждений. Они наносились тупыми и острыми предметами.
“Смена предметов свидетельствует о стремлении обвиняемого причинить как можно большую и продолжительную физическую боль”, — говорится в ходатайстве потерпевших.
Канюса судят по первой части статьи «Убийство», которая предполагает от шести до 15 лет колонии. Но из-за того, что Канюс долгое время избивал девушку, ее родственники настаивают на более жесткой статье — «убийство, совершенное с особой жестокостью». Тогда Канюсу будет грозить от 8 до 20 лет колонии либо пожизненное заключение.
Родственники убитой попросили переквалифицировать дело еще на этапе следствия, и Следственный комитет пошел навстречу. Но судья отказала следователям в изменении статьи.
В декабре 2020 года родственники еще раз попросили суд вернуть дело в прокуратуру для того, чтобы дело переквалифицировали. Но суд снова отказал.
Мотивом убийства в материалах дела значится ревность. “У него был пунктик в голове по поводу их расставания: не моя, значит, будешь ничья”, — говорит мама девушки Оксана.
Она вспоминает, что еще когда Канюс и Пехтелева были вместе, он говорил ей, что если она его бросит, он покончит с собой. Канюс действительно переживал из-за разлада в отношениях, рассказала Би-би-си и знакомая Пехтелевой, которая попросила не указывать ее имя.
Дело об убийстве движется «долго и муторно», говорит Оксана. Его начали рассматривать в конце ноября 2020 года, и с тех пор все семь заседаний были отложены по разным причинам, видно по картотеке кемеровского суда.
Мать погибшей подозревает, что затягивание дела на руку Канюсу — если суд приговорит его к колонии общего режима, день в СИЗО ему засчитают за полтора дня в колонии.
Семь звонков
13 января 2020 года Пехтелева приехала к Канюсу забрать оставшиеся вещи. Некоторое время они жили вместе в съемной квартире в корпусе общежития в Кемерово.
Мать девушки рассказывает, что Пехтелева попросила подругу встретить ее у общежития. Но уже в квартире Канюс предположительно забрал у нее телефон и отправил подруге голосовые сообщения, сказав, чтобы она никуда не приходила.
Около пяти утра соседи Канюса стали звонить в полицию и жаловаться на крики девушки. Расшифровки звонков выложила в своем «Фейсбуке» правозащитница Алена Попова и блогер «Лойер FM». Мать убитой подтвердила Би-би-си подлинность этих расшифровок. Они содержатся в материалах дела.
Судя по расшифровкам, соседи звонили оператору службы «112» шесть раз на протяжении полутора часов и просили сотрудников полиции приехать. На второй и третий звонок соседей оператор «112» отвечал, что экипаж полиции уже выехал. На записи четвертого звонка, судя по расшифровке, слышны крики девушки. На пятый раз оператор «112» переключила соседей на отделение полиции, где пообещали уточнить, где находится экипаж.
Второй звонок на службу «112«:
Сосед: Подскажите, как милицию вызвать?
Оператор: Какой адрес?
Сосед: (называет адрес)
Оператор: что там происходит?
Сосед: там девушка кричит на протяжении 15 минут: “Помогите, спасите”. Орет благим матом, соседи даже вышли из других квартир, стучат, дверь не открывают, она кричит: «Помогите».
Оператор: Отправили экипаж полиции, сигнал уже был.
Четвертый звонок на службу «112«
Автомат: Вы позвонили в службу «112», разговор записывается.
(отдаленный женский крик: «Ааа, нет, неееееет, нет, ааааааааа»).
Оператор: Оператор «112».
Сосед: Девушка, вот Вы слышите, как она орет там за дверью?
Оператор: Я что должна сделать-то?
Сосед: Где милиция <…> ?
Оператор: Вы почему так разговариваете?
Сосед: А как мне дверь-то открыть? Там ее убьют сегодня <…>!
Оператор: Полиция приедет. Не надо материться!
Спустя полтора часа после первого звонка соседи позвонили в полицию в седьмой раз и рассказали, что сами выломали дверь и обнаружили там мертвую девушку. После этого полицейские приехали на место.
Близкие Пехтелевой подозревают, что полиция не хотела ехать на вызов, поскольку ожидала увидеть семейную ссору на старый новый год или решила, что там проживают неблагополучные люди, полагает мама Пехтелевой и ее знакомая.
В материалах дела содержатся расшифровки разговоров полицейских после того, как они узнали о том, что в квартире обнаружили мертвую девушку. Судя по одной из стенограмм, майор полиции Михаил Балашов просит подчиненного сказать, что полицейские не могли выехать на место преступления из-за того, что у них не было бензина. «Так и скажи ему, на крайняк просто: «Нет бензина”, иначе мне … будет», — говорит Балашов.
На майора и его сотрудника Дмитрия Тарицына завели дело о халатности. Следственный комитет не называет их имен, но они есть в картотеке суда. Согласно обвинению, полицейские получили сигнал о драке в квартире, но «халатно отнеслись к своим должностным обязанностям и не отправили группу на проверку данной информации». В результате халатности силовиков погибла девушка, резюмирует Следственный комитет.
«Указанные сотрудники понесут наказание в соответствии с законодательством. Кроме того, по результатам служебной проверки к строгой дисциплинарной ответственности привлечены их непосредственные руководители», — заявили в кемеровском МВД.
Первоначально Балашова и Тарицына решили судить по «мягкой» части статьи о халатности. По ней им грозил бы штраф до 120 тысяч рублей или арест на три месяца
Родственники Пехтелевой настаивают на том, что их должны судить за «халатность, повлекшую смерть человека». По такой квалификации полицейским будет грозить до пяти лет колонии.
«Для нас самое главное — по закону наказать тех, кто убил нашего ребенка. Не более того. Мне очень бы хотелось, чтобы наказание было жестким, чтобы справедливость восторжествовала. Поймите, что это единственная моя дочь», — говорит мать убитой.
Адвокат Тарицына Любовь Воронина заявила Би-би-си, что ей ничего не известно о таких требованиях потерпевших. «Я полагаю, что именно мой подзащитный не виноват ни в чем. У него был руководитель, который был на месте и решал все вопросы», — заявила Воронина.
«Нельзя упускать время»
Родственники погибшей были в шоке, когда узнали, что полицейским будет грозить только штраф, говорит Оксана. Тогда, по ее словам, они решили предать ситуацию огласке: написали несколько постов в социальных сетях и обратились к блогерам.
“Мы пытались сначала через СМИ озвучить нашу проблему, писали в редакцию [телепередачи] «Человек и закон», там нам вежливо отказали. Поэтому мы начали выходить на блогеров. Пока мы будем пробиваться в кабинеты, можем упустить время — если приговор будет вынесен, будет уже сложнее», — говорит Оксана.
«Мы не хотели делать шоу из нашей беды, это был наш крик о помощи, и это был колоссальный резонанс», — добавляет она.
На эту историю обратила внимание и соавтор неприятного законопроекта о домашнем насилии, правозащитница Алена Попова.
«Убийца может получить небольшой срок, да еще выйти по УДО, — написала правозащитница в своем «Фейсбуке». — Полицейские тоже могут избежать справедливого наказания и отделаться всего лишь штрафом за халатность. Сейчас наше государство отстаивает интересы убийцы и полиции. Такое отношение к домашнему насилию стало в России уже нормой».
Когда сотрудников полиции все же привлекают за халатность в связи с домашним насилием, чаще всего их наказывают условно, комментирует адвокат, член “Консорциума женских неправительственных объединений» Мари Давтян. «Либо нередко мы видим из судебной практики, что дела просто затягивались до прекращения в связи с истечением сроков давности», — добавляет Давтян.
По ее словам, то, что на полицейских заводят дело о халатности, это скорее «исключение из правил».
Однако в пятницу стало известно, что суд все же вернул дело в прокуратуру по просьбе гособвинения, которое в итоге действительно решило переквалифицировать обвинение на более тяжкое. Ожидается, что теперь полицейских будут судить за халатность, повлекшую смерть человека, как и настаивали родственники Пехтелевой.
Сами полицейские вину не признали.
Почему полицейские редко приезжают на вызовы о домашнем насилии?
Мари Давтян говорит, что полицейские действительно редко приезжают на вызовы о домашнем насилии, потому что «считается, что домашнее насилие — это такая бытовуха, которая не стоит внимания государства и правоохранительных органов».
«Нередко бывает, что полиция вообще перестанет приезжать на вызовы в те семьи, которые раньше уже к ним обращались. Это чревато большими проблемами, потому что если человек находится в длительном периоде насилия, это один из самых высоких рисков того, что в отношении пострадавшей может быть совершено тяжкое или особо тяжкое преступление», — говорит Давтян.
Из-за такого отношения полицейских к проблеме домашнего насилия женщины также перестают обращаться в полицию, что приводит к «замкнутому кругу», подытоживает адвокат.
В ситуации, которая случилась в Кемерово, в первую очередь виноват руководитель конкретного подразделения, который «таким образом воспитал своих сотрудников, не спрашивая с них за невыезды», считает глава московского профсоюза полиции Михаил Пашкин.
Однако, по его словам, полицейские действительно с неохотой выезжают на звонки о домашнем насилии, потому что женщины чаще всего не пишут заявления на своих обидчиков. «Приезжают на драку, хотят мужа забрать, а жена говорит «нет» и забирает заявление”, — говорит Пашкин.
По его словам, нужно изменить законодательство так, чтобы заявления о домашнем насилии забрать было нельзя. “Государство должно защитить женщин, я считаю. Приехали [полицейские], муж пьяный, на жене синяки, сфотографировали, забрали”, — говорит Пашкин.
Не в первый раз
Официальной статистики по числу жертв домашнего насилия в России нет, подсчетами занимаются правозащитники. По данным “Консорциума женских неправительственных организаций”, в 2018 году 61% от числа всех убитых женщин в России (5 тысяч из 8,3 тысячи) были убиты своим партнером или родственником.
Известны несколько дел, когда полицейских привлекали за халатность в отношении случаев домашнего насилия. Самый известный такой случай — дело Маргариты Грачевой. В 2017 году она написала заявление на своего мужа об угрозах убийством, но полиция заявление не приняла. Через три дня после этого муж Грачевой отрубил ей кисти рук.
Следственный комитет возбудил дело против этого участкового. Но, как говорит Мари Давтян, которая представляет Грачеву в суде, это дело никак не двигается, хотя формально расследование продолжается.
В 2019 году в Орле бывшую сотрудницу полиции приговорили к двум годам колонии-поселения за то, что она не приняла заявление у женщины, которую позже убил сожитель. По данным СМИ, сотрудница сказала женщине: «Если вас убьют, мы обязательно выедем, труп опишем».
Отец девушки сумел отсудить у местного МВД 100 тысяч рублей — суд в 50 раз снизил сумму компенсации, которую требовали родственники погибшей.
Летом 2020 года в Москве случилась история, похожая на Кемерово. Жители дома звонили в полицию и просили проверить квартиру, из которой были слышны крики. Однако сотрудники полиции не приехали на вызов. Как оказалось, в этой квартире москвич избил свою жену до смерти. На одного московской полиции было возбуждено дело о халатности — Мари Давтян говорит, что оно скоро будет рассматриваться в суде.